Тайная история... она всегда идет параллельно официальной и той, которую преподают в школе...

Импотент – шпион – любовник

В 1750 году в Париже жил молодой русоволосый человек очень приятной внешности. Он состоял на службе при кабинете интенданта финансового округа. Звали его шевалье Шарль-Женевьен д’Эон.

Умный, образованный, хорошо владеющий шпагой, поэт в минуты вдохновения, постоянно окруженный толпой благожелателей, он тем не менее был глубоко несчастным человеком. Природа, не поскупившись на все прочее, подарила ему слишком мало от мужского начала. Как говорил один из биографов д’Эона, «у него было полно энергий в голове, но она не поступала в конечности». А если говорить прямо, то он был импотентом.

Его многочисленные друзья, известные распутники Грекур, Пирон, Сент-Фуа, Безенвиль пытались избавить Шарля от этой слабости. Они использовали специальные средства, возбуждающие половое влечение, и затем клали в его постель роскошных девиц. Но все было напрасно. «Чувственность, — как свидетельствовали современники, — в д’Эоне по-прежнему не просыпалась».

Но потом вдруг произошел случай, позволивший ему резко изменить свою жизнь.

В один из вечеров 1755 года на одном из приемов он стоял рядом с графиней де Рошфор, которая без всякого умысла дружески провела рукой по его волосам. Это прикосновение женской руки оказало на него неожиданно сильное воздействие. Тело д'Эона охватила чувственная дрожь. На двадцать шестом году жизни он вдруг впервые почувствовал, что в нем просыпается мужчина, и, покраснев, поспешно покинул салон. Волнение д'Эона не укрылось от мадам де Рошфор, и она почувствовала к нему нежное влечение.

Увы...

Несколько дней спустя герцог де Ниверне давал бал-маскарад. Долго не раздумывая над своим костюмом, д'Эон, не имевший усов и бороды, обладавший осиной талией и небольшим размером ноги, решил одеться женщиной.

Мадам де Рошфор, которой понравился замысел молодого шевалье, предложила ему одно из своих платьев, и он приехал на бал, наряженный и причесанный камеристками графини. Там на него вдруг обратил внимание явно скучавший среди примелькавшихся лиц король Людовик XV.

Завороженный красотой незнакомой ему дамы, король позвал своего верного камердинера Лебеля и поручил ему организовать встречу с той красоткой.

Лебель подошел к группе молодых людей и, отведя в сторону Сент-Фуа, одного из друзей д'Эона, спросил имя сопровождаемой ими особы и сказал, что король хотел бы познакомиться с ней поближе. «Если вы доставите такое удовольствие Его Величеству, вы сможете не беспокоиться о вашем будущем».

Еле сдерживая смех. Сент-Фуа сделал вид, что раздумывает.

— Хорошо, — сказал он после продолжительной паузы. — Что надо делать?
— Через час Его Величество удалится. Вам достаточно лишь увлечь даму в соседнюю комнату. Потом уже я позабочусь обо всем остальном.

Заручившись согласием молодого человека, Лебель поспешил к королю с радостной вестью, что конец вечера будет для него куда более приятным, чем начало.

Сент-Фуа же направился к д'Эону.

«У меня для тебя есть приятная весть, — сказал он. — Одна знатная дама только что поспорила со мной, доказывая, что ты не мужчина, и предложила незамедлительно доказать это, если встретится с тобою наедине. Я принял ее пари, и та дама уже ждет тебя в уединенном салоне, который я тебе укажу».

Взволнованный Шарль-Женевьен тут же забыл графиню де Рошфор и поспешил на нежданное свидание.

Внимательно следивший за разговором молодых людей Лебель дал знак королю и тот направился следом за «красоткой».

Вот что позже рассказывал сам д'Эон о том своем приключении:

«Дверь открылась, и на пороге вместо ожидавшейся мною дамы появился Людовик XV и мягкой походкой направился ко мне. Когда я его узнал, меня охватила паника.

«Не волнуйтесь, моя красавица, и не бойтесь меня», — обратился ко мне король и стал гладить мои щеки своей мягкой надушенной рукой.

Я подумал, что пока не поздно мне следует сказать ему, что я мужчина.

Но в какое положение я его поставлю? Мои мысли путались. А Его Величество становился все более настойчивым и повел атаку, как человек, не привыкший к сопротивлению. Что делать? Я уже было набрался храбрости, чтобы сказать: «Ваше Величество, вас ввели в заблуждение. И я тоже стал жертвой обмана...» Готовясь произнести эти слова, я повернулся лицом к королю, отступил на шаг и вдруг оказался на диване. Людовик XV, по-своему оценив мое смущение, не дав мне открыть рот, опрокинул меня на подушки. Я попытался подняться и все объяснить королю, но было поздно: дав волю своим рукам, король тут же понял, что ошибся и я не женщина. От изумления его августейшие руки повисли как плети, а рот широко открылся.

«Ваше Величество! Именно это я и хотел Вам сообщить», — с виноватым видом сказал я, охваченный, как и он, мелкой дрожью.

Король с перекошенным от гнева лицом вскочил на ноги и стал нервно шагать по комнате. Потом он вдруг остановился, и на его лице появилась улыбка.

— Уму непостижимо! — воскликнул Людовик и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на восхищение. — Значит, вы мужчина?! Совершенно замечательное перевоплощение! Любой на моем месте допустил бы ту же ошибку.

Немного подумав, он спросил:

— Умны ли вы так же, как красиво ваше лицо, и можете ли вы держать язык за зубами?
— Пусть Ваше Величество проверит мое усердие и преданность, — ответил я ему. — И я обещаю Вас не разочаровать.
— Да будет так. Не говорите никому, что сегодня здесь произошло. Будьте в постоянной готовности выполнить мой приказ. Я вскоре дам вам знать.

Секретная миссия

На следующий день у графини де Рошфор д’Эон встретился со своими друзьями, которые накануне благоразумно покинули маскарад сразу же после своей проделки.

Они расспрашивали д’Эона о свидании с королем. Тот наотрез отказался отвечать.

Но пережитое приключение не прошло для Шарля бесследно. Он почувствовал настоятельное желание доказать всем, и себе в первую очередь, что он все-таки мужчина.

Как только друзья удалились, он набросился на мадам де Рошфор. Используя накануне приобретенный опыт, он опрокинул ее на диван и стал действовать так же, как вчера с ним обращался Людовик XV. Графиня не сопротивлялась.

Через три недели после бала у герцога де Ниверне шевалье д'Эон был приглашен к принцу Конти.

«Не знаю, — сказал принц, — каким путем вам удалось завоевать благосклонность короля, но вот уже несколько дней он говорит только о вас. Похвально отозвавшись о вашей внешности, король задал мне множество вопросов, чтобы выяснить ваши способности и возможности. Собрав последние сведения о вас, я дал самый положительный отзыв. Завтра вы должны прибыть в Версаль, где вам будет предложено отправиться с особо важным посланием к одному европейскому монарху».

На следующий день Конти препроводил д'Эона к королю. Тот принял молодого человека в небольшом кабинете в присутствии своей фаворитки маркизы де Помпадур. Король был весьма любезен:

«Я решил дать вам поручение особой важности. Вы, наверное, знаете, что вот уже четырнадцать лет, как у нас довольно натянутые отношения с Россией. И они могут еще более обостриться, если императрица Елизавета под влиянием своего любовника Бестужева-Рюмина, заклятого врага Франции, заключит союз с Англией. Вам предписывается завоевать симпатии российской императрицы и расположить ее в пользу Франции».

Шевалье д'Эон с большим удивлением выслушал короля. Ему показалось странным, что его, человека далекого от тайн дипломатии, выбрали для столь ответственной секретной миссии. Он хотел задать недоуменный вопрос, когда король продолжил:

«Долгое время я пытаюсь передать императрице Елизавете секретное письмо. Но до сих пор Бестужеву удавалось перехватывать посланных мною людей. Все они попадали в российскую тюрьму. Ныне мадам Помпадур пришла мысль, что только женщине удастся усыпить бдительность этого хитреца и встретиться с императрицей. Вот уже несколько месяцев как мы безуспешно ищем женщину достаточно сильную, храбрую и умеющую держать язык за зубами для выполнения этой сложной задачи. Встретив вас, одетого в женское платье, я понял, что вы — тот человек, которого мы ищем для выполнения секретной миссии в Санкт-Петербурге».

Слова короля ошеломили д'Эона.

«Вы должны, — добавила мадам Помпадур, — в образе женщины проникнуть во дворец Елизаветы как частное лицо, встретиться с императрицей с глазу на глаз и вручить ей послание короля Франции. Ваша задача — суметь затем завоевать расположение русской царицы и стать тайным посредником, с помощью которого Его Величество надеется добиться согласия и гармонии в отношениях двух наших государств».

Молодой д'Эон, пообещав исполнить поручение короля, вернулся домой в полной растерянности.

Согласившись стать секретным агентом короля, он невольно вступил в тайную организацию, созданную Людовиком XV, из неизвестных в дипломатических кругах людей, работавших на короля во всех европейских столицах и сообщавших ему конфиденциальную информацию при помощи зашифрованных писем. Возглавлял эту организацию, своеобразную предшественницу Второго бюро французской секретной службы, принц Конти.

Он и вызвал к себе д'Эона, сообщив ему, что тот должен отправиться в Россию под именем мадемуазель Лии де Бомон. Там его встретит французский агент, шотландец по имени Дуглас.

Конти сообщил д’Эону шифр, которым ему предстояло пользоваться для передачи секретных донесений из Санкт-Петербурга в Париж.

И вот в одно прекрасное июльское утро 1755 года шевалье д'Эон в женском дорожном платье сел в почтовую карету, увозившую его в далекую Россию.

В его багаже была книга Монтескье «О духе законов». В ее переплете таились шифр и секретное послание Людовика XV к Елизавете. В корсете «мадемуазель Бомон» была зашита ее верительная грамота.

«Особый огонек» в глазах императрицы

Шевалье в женском платье без помех пересек всю Европу и в конце концов прибыл в Санкт-Петербург.

Там его уже поджидал связной, шотландец Дуглас, которого агенты Бестужева вскоре разоблачили, и он был вынужден спешно покинуть Россию. Но прежде чем уехать, Дугласу удалось познакомить «мадемуазель Лию де Бомон» с вице-канцлером Михаилом Воронцовым, сторонником союза с Францией. Именно на этого сиятельного вельможу и рассчитывала маркиза де Помпадур, чтобы внедрить д’Эона в окружение императрицы.

Воронцову удалось, обойдя Бестужева, добиться частной аудиенции для д’Эона, во время которой тот, полностью открывшись, вручил императрице письмо Людовика XV.

Елизавета нашла забавной придуманную французами уловку с переодеванием для усыпления бдительности своего канцлера и посмеялась от души. Она долго не могла поверить, что стоявшая перед ней приятная девушка была на самом деле переодетым мужчиной, и продолжила начатую Людовиком игру.

Для удобства ведения тайных переговоров с Парижем императрица велела поселить «мадемуазель де Бомон» в царском дворце, взяв ее к себе на службу в качестве «личной чтицы».

В первый же вечер после этого назначения «мадемуазель Бомон» сообщили, что она должна немедленно приступить к своим новым обязанностям придворной чтицы в покоях русской государыни.

Когда д’Эон вошел в спальню императрицы, он очень удивился, увидев Елизавету в постели и заметив, как в глазах государыни загорелся «особый огонек».

«Подойдите поближе, — сказала она. — Так нам будет лучше беседовать».

«По моему телу пробежала дрожь, — писал потом д’Эон в своих мемуарах, — я оказался между двух огней. Конти поручил мне лишь вести переговоры с императрицей, но не более. Что же делать? — спрашивал я себя. — Как поступить? Если принц узнает о моей близости с русской императрицей и сочтет это предательством, то это может обернуться для меня серьезными неприятностями. Но мне может быть еще хуже, если я не выполню волю и желание императрицы.

Пребывая в полной растерянности, я бросил на Ее Величество беспомощный взгляд. Губы царицы посинели, лицо раскраснелось, а глаза под воспаленными веками затянулись поволокой. Когда я увидел ее безвольно упавшую руку, непристойно обнаженную шею и грудь, распущенные волосы, в беспорядке спадавшие на голые плечи, а также услышал ее прерывистое дыхание в предвкушении сладострастных объятий, мне показалось, что передо мной лежит нетрезвая и голодная вакханка. Я поспешил отвести свой взгляд в сторону, вспомнив, что через объятия лежавшей передо мной женщины прошло несметное количество случайных мужчин...»

Елизавета была не из тех женщин, кто упускают свою добычу. Она соскочила с кровати, набросилась на д'Эона и опытной рукой стала снимать с него одежду.

Минуту спустя он уже лежал в постели с русской императрицей. Но увы! В момент, когда должен был быть сделан первый шаг тесного франко-русского сближения, мужское достоинство молодого человека дало осечку.

Никогда ранее с партнерами Елизаветы не происходило подобного конфуза. От неожиданности она потеряла голос. «Я, — писал позднее д'Эон , — пришел в такое замешательство, что от унижения начал дрожать. К моей большой радости, императрица, вместо того чтобы разозлиться, чего я больше всего опасался, вдруг рассмеялась и простила мое прегрешение, происшедшее, впрочем, не только по моей вине. Но в дальнейшем я исправил свою оплошность».

С того вечера почти все ночи д'Эон проводил в постели императрицы, проявляя усердие, достойное высшей похвалы Парижа, ибо оно стало основным препятствием, мешавшим заключению англо-русского союза.

Если по ночам д'Эон выполнял обязанности «личной чтицы» императрицы, то днем он был совершенно свободен и мог бродить по всему дворцу в поисках сведений, могущих оказаться полезными королю Франции.

Чтобы не возбудить подозрений Бестужева, императрица предложила д'Эону выбрать себе в подруги одну из своих фрейлин. И поскольку у него был хороший вкус, он выбрал самую юную и красивую Надежду Штейн, едва достигшую пятнадцатилетнего возраста.

Та, естественно, поначалу и не догадывалась о том, что обаятельная француженка, так часто обнимавшая и нежно целовавшая ее во время прогулок, была в действительности мужчиной. А д'Эон со своей стороны, не стесняясь, злоупотреблял наивностью девочки.

Желая поправить корсаж Надежды или же завязывая шарф на ее шее, он как бы невзначай часто поглаживал девушку по округлостям ее тела. Девочка очень полюбила свою ласковую «подружку». Она не хотела расставаться с ней ни на минуту, постоянно делая ей небольшие подарки и посылая нежные записки.

А однажды вечером наивно попросила француженку лечь вместе с ней в постель.

Скидывая с себя одежды, д'Эон бросал на ковер юбки, чулки, подвязки. Когда он полностью разделся, у юной красавицы глаза от удивления стали круглыми, и она подумала, что француженки как-то странно сложены.

В постели, естественно, ей вскоре стало ясно, в чем дело, и уговорам д'Эона она сопротивлялась недолго.

Миледи

Среди иностранцев, находившихся в то время при русском дворе, был английский адмирал по имени милорд Феррес, пользовавшийся особым расположением Бестужева. Член нескольких академий, он был важным государственным деятелем и вел секретные переговоры, способные навсегда погубить надежды Людовика XV на союз с Россией.

И вот случилось так, что этот суровый представитель туманного Альбиона, от всей души презиравший французов, с первого взгляда влюбился в «мадемуазель де Бомон». После нескольких комплиментов он пригласил ее однажды к себе на ужин и, не обращая внимания на присутствие своей супруги, стал напропалую ухаживать за француженкой. В заключение, выпив несколько бокалов шампанского, он поднялся и сказал, что мадемуазель не может возвращаться во дворец в столь поздний час и должна остаться ночевать в его доме.

«Мадемуазель» согласилась, выдвинув лишь одно условие — она проведет ночь в комнате супруги хозяина дома. Крайне раздосадованному Ферресу ничего не оставалось, как только согласиться.

«Я лежал словно на раскаленных углях, — писал впоследствии о той ночи д'Эон. — Супруга милорда Ферреса нежно погладила меня и, похоже сама того не сознавая, пришла в трепет, случайно прикоснувшись к моему горячему телу. Я с неменьшим пылом ответил на ее ласку, а миледи все больше и больше входила во вкус невинных забав...».

Живя в Санкт-Петербурге, шевалье-барышня не только проникал в постели знатных дам, но не забывал и о своей секретной дипломатической миссии. Используя близкие отношения с императрицей, он умело убеждал ее в преимуществах франко-русского союза. И когда 1 мая 1756 года Австрия и Франция подписали договор, изменивший расстановку сил в Европе, ему удалось склонить Елизавету к союзу с Францией.

Несмотря на старания Бестужева, всячески стремившегося к союзу с Англией, она пообещала д'Эону выступить на стороне Франции и Австрии. Русская государыня вручила ему письмо, написанное ее собственной рукой, для передачи Людовику XV. В нем она просила направить в Россию полномочного представителя короля Франции с текстом договора, скрепляющего отношения двух стран, под которым она готова была поставить свою подпись.

Д'Эон провел свою последнюю бурную ночь с императрицей. Потом пару часов подарил миледи, несколько минут посвятил Надежде и изнуренный, но в прекрасном расположении духа отправился в Париж.

Задание короля было выполнено. В Версале его ждала теплая встреча и, когда текст франко-российского договора был готов, Людовик XV вызвал д'Эона и сказал: «За огромную услугу, оказанную мне, я назначаю вас поверенным в делах Франции и прошу вернуться в Россию для подписания договора с императрицей. Теперь вы отправитесь в Санкт-Петербург уже мужчиной под вашим подлинным именем, а сходство с мадемуазель де Бомон, которое, возможно, кому-то может показаться странным, вы объясните тем, что приходитесь ей родным братом».

Драгунский лейтенант очень старался

Российская императрица несказанно обрадовалась возвращению своего любовника теперь уже в мужском платье и вскоре заявила разгневанному Бестужеву, что решила заключить союз с Францией и Австрией. Она приказала командующему восьмидесятитысячной армией русских войск соединиться с войсками Людовика XV и Марии-Терезии.

В апреле 1757 года кавалер д'Эон вернулся из Санкт-Петербурга в Версаль, привезя Людовику XV подписанный Елизаветой договор и план боевых действий русской армии. В Версале его ожидала торжественная встреча. Король тепло его поздравил, вручил большое денежное вознаграждение и украшенную жемчугом золотую табакерку, а также сообщил о производстве его в лейтенанты драгунского полка.

В конце сентября д'Эон вернулся в Россию. Императрица так обрадовалась их встрече, что не ответила отказом ни на одну из его просьб. Посланец Людовика XV поспешил воспользоваться расположением Елизаветы. В результате его интриг канцлер Бестужев был арестован.

В течение нескольких месяцев, проведенных в России, кавалер днем выполнял поручения Людовика XV, а по ночам ублажал российскую императрицу.

В конце 1760 года он окончательно покинул Санкт-Петербург. Вернувшись в Версаль, он получил от Людовика XV в знак благодарности за успешно выполненную работу ежегодную пенсию в две тысячи ливров и звание капитана драгунского полка. Вскоре д'Эон отправился на войну и храбро сражался на полях сражений.

Однако Людовику XV не долго пришлось пользоваться результатами поездки женоподобного шевалье в Россию. Елизавета скончалась, оставив трон Петру III и его жене Екатерине, поспешившей расторгнуть союз с Францией и Австрией.

Позже, раздумывая о возможности высадки французских войск на юге Англии, Людовик XV решил вновь прибегнуть к помощи д'Эона . Зная, что супруга короля Англии София-Шарлотта, еще будучи принцессой и путешествуя по Германии, имела романтическое приключение с шевалье, направлявшимся в Россию, король вызвал д'Эона и спросил:

— Считаете ли вы, что София-Шарлотта до сих пор сохранила к вам нежные чувства?
— Без сомнения, государь.
— Отлично! — сказал король и направил д'Эона в Англию с официальной миссией, позволявшей свободно передвигаться по стране и получать сведения, которые могли быть необходимыми для подготовки высадки войск. Людовик XV особо подчеркнул, что за исключением графа Брюгли, возглавлявшего секретную службу Франции, и Терсье, его личного секретаря, никто, в том числе и маркиза де Помпадур, не должен знать об истинной цели его поездки.

Гостеприимство молодой королевы Англии было столь велико, что в первый же вечер появления шевалье в Лондоне он оказался в ее постели.

Интрига маркизы де Помпадур

Несколько месяцев спустя имевшая повсюду своих осведомителей маркиза де Помпадур узнала о тайной переписке д'Эона с королем и пришла в бешенство. Поняв, что ее оттирают от дел большой политики, увядающая фаворитка связала это с тем, что Людовик XV к ней явно охладел и увлекся новой любовницей — мадемуазель де Ремон.

Почувствовав, что почва уходит из-под ее ног, маркиза решила бороться, чтобы вернуть себе расположение короля и доказать свое могущество всем тем, кто уже начинал посмеиваться за ее спиной. И для этого она решила расправиться с д'Эоном.

В те дни из Версаля в Лондон отправился новый посол Франции граф де Герши, с которым маркизу связывали самые дружеские отношения. По прибытии в Англию он вызвал к себе д'Эона и объявил ему о прекращении его миссии.

— В Англии вам больше делать нечего, — сказал посол. — Верните мне документы, доверенные вам королем, и возвращайтесь во Францию.

Действия де Герши были столь неуклюжи, что д'Эон понял, что его обманывают.

— Я покину Англию только по приказу короля, — сказал он

Посол молча вручил шевалье письмо от министра иностранных дел Франции, имевшее и подпись короля. Ему предписывалось немедленно возвращаться в Париж. Но д'Эон не послушался и этого. И оказался прав. В тот же вечер он получил секретное послание от короля:

«Я хочу вас предупредить, что письмо о вашем отзыве не подписано рукой короля, а поставлено лишь факсимиле, воспроизводящее его подпись. Я приказываю оставаться в Англии со всеми вашими документам и до получения от меня новых инструкций.

Знайте, что у вас появились могущественные враги, и в вашем доме вам грозит опасность. Людовик»

И д'Эон остался в Лондоне.

Узнав о неповиновении шевалье, маркиза де Помпадур пришла в ярость. Заподозрив личное вмешательство короля в ее интригу против д’Эона, она велела послать к нему молодого Трейсака де Вержи, известного своим беспутством, с приказом использовать все средства, чтобы заполучить секретные бумаги короля.

После неудавшейся попытки усыпления и похищения д'Эона с вывозом его во Францию Вержи забрался тайком в квартиру шевалье, но секретных бумаг не обнаружил.

Тогда маркиза приказала Вержи заманить д'Эона в ловушку и убить его. Но тот отказался. Предчувствуя, что время фаворитки ушло, он рассказал д'Эону о готовящемся покушении.

Маркиза де Помпадур была взбешена предательством Вержи, но найти ему достойную замену не успела. Весной 1764 года она заболела чахоткой и умерла.

Скандал в спальне королевы

Д'Эон смог, наконец, вздохнуть свободно.

В одну прекрасную ночь, когда он находился у королевы, в спальню неожиданно вошел король Георг III.

Чтобы как-то объяснить королю свое присутствие в спальне его супруги в два часа ночи, д'Эон сказал, что его, известного во Франции врача, неожиданно вызвали к заболевшему принцу Уэльскому.

Д'Эон ушел, а Георг III устроил королеве сцену ревности. Услышав его возмущенные крики, секретарь королевы Кокрель, подслушивавший у дверей спальни, решил прийти на помощь Софии-Шарлотте. Зная, чтод'Эон подвидом женщины жил некоторое время при царском дворе в России, он сказал королю, что д'Эон — женщина, которая является секретным агентом Людовика XV и в зависимости от обстоятельств иногда переодевается и выдает себя за мужчину.

Георг III несколько секунд не мог прийти в себя после ошеломляющего заявления Кокреля. Тот же поспешил к королеве. София-Шарлотта срочно обратилась к Людовику XV с просьбой спасти ее от гнева мужа, подтвердив Георгу III, что д'Эон является женщиной.

Получив соответствующее подтверждение Людовика XV, Георг III поспешил довести его до сведения своего двора. И через несколько дней об этом заговорил весь Лондон.

Заключались пари на очень крупные суммы. На д'Эона играли: кто он — мужчина или женщина?

Вся эта шумиха очень досаждала д'Эону, не появлявшемуся во дворце с той памятной ночи. Он протестовал, утверждая, что на самом деле он мужчина, и объявил, что вызывает на дуэль любого, кто выражает в этом сомнение.

Узнав об этом, Георг III объявил о готовности разорвать дипломатические отношения с обманувшим его королем Франции.

Приказ - быть женщиной

Интересы Англии и Франции сходились на том, чтобы Георг III поверил в невиновность Софии-Шарлотты. Делом государственной важности для двух коронованных особ стала необходимость сделать так, чтобы шевалье д'Эон вновь и надолго превратился в женщину. И было принято решение указать шаловливому шевалье на невозможность продолжения его существования в образе мужчины. Это была не просьба, а приказ.

Кокрель объяснил ему, что для спасения чести королевы Англии, для блага Людовика XV и всей Франции он должен отныне постоянно выдавать себя за женщину и носить соответствующее платье.

Д'Эон согласился.

После смерти Людовика XV новый король Людовик XVI, узнав об этом очень деликатном деле, возобновил переговоры с Георгом III. Он направил в Лондон для переговоров с шевалье своего представителя.

Его звали Бомарше. Тот самый. Автор «Севильского цирюльника».

Бомарше прибыл в Лондон в мае 1775 года. В его задачу входило выкупить находившиеся у шевалье секретные документы, подписанные лично Людовиком XV, и добиться от него окончательного и письменного согласия носить исключительно дамские туалеты.

В беседе с посланцем короля Франции шевалье был так по-женски кокетлив, что Бомарше, бывший в то время молодым и малоопытным человеком, долго не мог поверить, что перед ним не женщина, и даже начал за ним ухаживать.

В конце концов все встало на свои места, и собеседники составили удивительный акт, в соответствии с которым шевалье д’Эон «торжественно и окончательно отрекается от своего имени, обязуется не называться мужчиной и носить только женскую одежду».

Шевалье д'Эон подписал этот контракт 5 октября 1776 года. И менее чем через год, испросив соответствующее разрешение, вернулся во Францию, где он мечтал удалиться подальше от шума и светской суеты в свой родной город Тоннер.

По прибытии во Францию д'Эон еще раз получил от нового короля категорический приказ носить отныне только женское платье. На этот раз он смирился и больше не спорил.

В знак благодарности за эту покорность Мария-Антуанетта, королева Франции, заказала ему наряды у самой модной портнихи Парижа Розы Бертен и подарила д'Эону на память своей веер.

Отрекшись от своего прошлого, в котором была и служба в армии, д’Эон научился вышивать, выпекать вкусные пирожки, ткать коврики и увлекся косметикой.
После сорока восьми лет беспокойной жизни искателя приключений все оставшиеся ему до смерти тридцать три года жизни он прожил в образе весьма премилой дамы.

Когда в 1810 году она скончалась, много наслышанные о тайне д’Эона врачи осмотрели тело усопшей. Только тогда наконец они смогли официально сообщить общественности, что под женскими юбками они обнаружили явное доказательство того, что это был мужчина, по праву носивший в свое время звание драгунского капитана.

Ги Бретон