История изобретения карт так же противоречива, как вся история человечества...

Карты: история, азарт, шулеры

Геродот писал, что еще в VIII-VII веках до нашей эры в картишки активно резались в Мидии. Если верить старинному китайскому словарю Чингцзе Тунга (конец XVII века), то они были изобретены в Китае в 1120 году, а уже к 1132 году увлечение картами приняло масштабы национальной болезни - никакие запреты не мешали китайцам ставить на кон все, кроме Великой стены. Первые карты делали круглыми, многогранными, треугольными, из слоновой кости, кожи, дерева, серебряных или медных листиков, пергамента, шелка и бумаги. В Японии — из расписанных створок раковин мидий.

По одной версии, в Европу они попали после крестовых походов на мусульманский Восток (1096-1270 гг.), по другой — авторство приписывается малоизвестному живописцу по имени Жикомин Грингонер, который придумал карты (XIV век) для короля Франции Карла Безумного. Якобы только партийка-другая могли успокоить того между приступами сумасшествия.

Карты стали домашней забавой и страстью у простолюдинов и богачей цивилизованной Европы. Церковь сразу увидела в них крамолу и занесла в список самых тяжких грехов наравне с прелюбодеянием, окрестив их «творением Люцифера».

Но лихорадку азарта уже невозможно было остановить. Английский король Генрих VIII проиграл в карты колокола лондонского собора святого Павла. Герцоги Оранский и Орлеанский в пылу карточной игры вдрызг перессорились, в результате началась одна из самых кровопролитных войн в истории Франции.

Индейцы, несмотря на строгость законов, проигрывали сначала своих жен, а потом уже томагавки. Англосаксы ставили на карту своих любовниц против скаковых лошадей. Азартные благородные леди готовы были удовлетворять самые изощренные сексуальные желания кредиторов, лишь бы им дали отыграться. Первое упоминание о том, что родителями на кон был поставлен и проигран ребенок, относится к 1774 г. (Лондон).

Первыми шулерами были бродячие фокусники. В XVIII в. шулерство стало доходной профессией, и английские каталы даже набирали учеников. Курс «школы» стоил 1500 фунтов стерлингов и считался законченным, если риск быть пойманным с поличным равнялся нулю. В XIX веке капитаны американских речных пароходов считали дурной приметой, если на борту нет ни одного картежного жулика.

В Россию «дитя Люцифера» завезли в начале XVII века, и почти тут же началась неравная борьба с ним. В «Уложении» 1649 года при царе Алексее Михайловиче предписывается с игроками поступать так, как «писано о татях», то есть бить их кнутом и отрубать пальцы и руки. Но каждый из бесчисленных указов, направленных против шулерства, был стрельбой по воробьям. Как утверждали наши предки, «вся Русь с восьми вечера до восьми утра играла в карты, а с восьми утра до восьми вечера думала о картах».

Крайне неудачливыми игроками были Пушкин и Достоевский, Невезучесть Пушкина вошла в поговорку: «Во всем Петербурге едва ли найдется два-три человека, у которых он сумел бы выиграть». После смерти за ним остался картежный долг в несколько тысяч рублей.

Федор Михайлович, случалось, выигрывал, но из-за стола не вставал, пока не просаживал все. Приезжал домой, на коленях умолял жену дать хоть сколько-нибудь, клялся «завязать» и играл опять. Так продолжалось десять лет. В одном из писем автор «Игрока» признавался, что, спустив все, он «буквально испытывал чувство оргазма».

Два известнейших картежника столетия — Денис Давыдов и Николай Некрасов. Последний благодаря картам к сорока годам стал одним из богатейших людей. Сам министр финансов Абаза постоянно ходил у него «на векселе». По данным департамента полиции, карточные долги и проигранные состояния ежегодно подводили под револьверную пулю множество горячих голов.

Катранный азарт

В отличие от всего остального мира в Советской России катали везде: на улицах, в подворотнях, подъездах, подвалах, общественных туалетах, машинах, на пляжах, вокзалах, в ангарах, опечатанных на ночь заводских цехах, на режимных предприятиях (где вооруженный охранник — содержатель шалмана), стадионах, в банях, кафе, барах, ресторанах, а чаще в катранах.

Катран (от катать) — притон, квартира, где круглосуточно идет игра. Туда можно приехать на велосипеде, а утром укатить на «Жигулях». Или наоборот. Содержатель катрана обязан предоставить помещение, колоды на выбор, чай, курево, закусь; должен поддерживать порядок и чистоту. За это с каждой крупной ставки он имел свою долю и, как правило, не напрягаясь, за ночь зарабатывал больше, чем многие за месяц.

Карточный шулер Паштет рассказывал мне, как, первый раз переступив порог катрана, был поражен: в одной комнате режутся в буру, в другой — в секку, в третьей занимаются групповым сексом, а на кухне, наколовшись мульки из маковой соломки, валяются в «отходняке» три здоровенных уголовника, сбежавшие из наркодиспансера.

В первый же день он вдруг начал обувать одного за другим местных шулеров, пока не попал под «заряженную» колоду и не спустил все до копья. На следующий день все повторилось с той разницей, что проигранная сумма была в двадцать раз больше. Через два месяца он уже был должен всему городу и нарвался на счетчик.

«Полгода спустя, — рассказывал Паштет, — я уже сам умел «заряжать» и менять колоды, сдать себе букет (заведомо выигрышные карты), крапить, ковать и коцать рубашки, делать трещотку и прочие мульки. Когда жить хочешь, сразу научишься всему».

Рецепты Паштета

Колоду метят на свист, на щуп, на глаз. По краю ценной карты (или карт) проводят тупым ножом так, что ее края чуть раздвигаются, и при движении, соприкасаясь с другими, она издает характерный звук, знакомый только шулеру... Катала на щуп для повышения чувствительности кончиков пальцев срезает верхний слой кожи (другой способ — натереть пемзою или смочить в кислоте). Углы карт накалывают иглой или осторожно расклеивают, между слоями закладывают песчинку стекла или песка и заклеивают обратно... Иногда удаляют внутренний слой, утончая карту или, наоборот, вклеивают, утолщая. Помечают маленькими точками бесцветного клея.

Один из самых распространенных способов — заточка, когда затачивается вся колода или часть карт. При этом используют стекло, клей или парафин, наждачную нулевку, которую можно заменить боковой частью спичечного коробка, фланелью или бархоткой.

Профессиональный катала, по мнению Паштета, знает почерк каждой офсетной машины на фабрике, где печатают колоды (например, в Санкт-Петербурге), и по едва различимым оттенкам рубашки может определить, что за карта. Известно, что шестерки гонят на одной машине, тузы — на другой. Одинаково краску замесить невозможно — значит, цвета различаются. Есть шулера с такой памятью, что все 54 рубашки запоминают с первой раздачи.

«Когда я овладел всеми этими штуками, игра пошла. Спрыгнул с долгов, сколотил бригаду. И пошло-поехало. Был один катала Витя-форточник, Петушок с зоны. Мастер — золотые руки. Залезал в квартиру на любой этаж и брал только драгоценности... Бывало, спустит «капусту», выйдет в сортир, достанет из грязного носка десяток бриллиантов и опять за карточный стол. Однажды Витя проведал каморку ювелира, а вечером попался мне. Карта ему перла фантастически. Но я-то катал на четырех колодах... Взял за раз рыжухи килограмма полтора. А Петушка через неделю сбросили с пятого этажа вниз головой...»

Мы познакомились много позже — когда Паштет уже вовсю разрабатывал свою знаменитую «золотую жилу».

«Мы покупали в Питере вагон колод, всю партию заряжали и через «Союзпечать» отправляли по регионам. Как только груз доходил куда надо и поступал через киоски в продажу, самолет с моей бригадой уже шел на посадку. Вот уж где был настоящий «расстрел питерских рабочих».

Картная галерея

Как подсказывает мировой опыт, если государство нищее, нет шальных денег, нет и большой игры. Шулера появляются одновременно с миллионерами. В 40-60-е таких было немного. Начало карточного ренессанса при социализме — 70-е годы. Играли блатные, банщики, торгаши, спекулянты, фарцовщики, теневики. Тогда элитные игроки были в тени — не было миллионов в нужных количествах... Вот с появлением кооперативов они сразу вышли из подполья. Были случаи, когда новые дельцы проигрывали свои кооперативы вместе с товаром, который им еще не успели отгрузить. Многие авторитетные шулера, выиграв несколько фирм, ушли из «больших карт». Сегодня это очень крупные предприниматели с громкими фамилиями.

«Я не понимаю слова «шулер», — говорит Анатолий Иванцов, в 1978-1985 годах известный игрок, ныне бизнесмен. — Если я сажусь за стол играть с дилетантом, то да, я — мошенник. Потому что существует ловкость рук и другие примочки, противопоставить которым ему нечего. Это не игра — просто отъем денег. А когда играют два профессионала, ловкость рук не поможет. Карточный игрок — профессия серьезная. Нужны другие козыри — умная голова, память, выдержка.

В течение восьми лет я не пил, не курил. Каждый день брал колоду и до вечера тренировал пальцы. Ночью шел в ресторан работать. Минимальная ставка была червонец, максимальная — сколько хочешь. Я считался специалистом по польской игре деберц. В Москве многие сильно катали, особенно спортсмены, артисты, но деньги, как правило, текли к элитным игрокам. Гремели Игорь Кио, Стиляга, отец и сын Психи (ныне оба покойные), бригада Марика Рабиновича, Николай Гутаров по кличке Бабай. Помню, Стиляга раздел Кио, а потом пронесся слух, что сам просадил миллион Сереже Психу-младшему. Миллион, когда зарплата была сто двадцать рублей.

Через неделю Бабай обул Психа и попал под меня. Такое часто бывало. Марик взял солидный куш, купил машину и поехал кутить домой в Харьков, а по дороге разбился в лепешку. Поговаривали, что его догнал кто-то из проигравших...

Больше всего шума было, когда пятнадцатилетний вундеркинд из Харькова, которого никто не знал, обул всех самых мощных игроков СССР. В преф, стос, деберц, буру — во все игры! Авторитеты были в шоке. А мальчик преспокойно гастролировал по стране, встречался с ними один на один и за раз выкатывал по 20-40 тысяч советских рублей. Тогда его «убрали с пробега» — в 82-м застрелили в Дербенте. Должников осталось столько, что еще в начале 90-х его мама регулярно получала по векселям — суммы были бешеные.

Мой самый большой выигрыш — двадцать пять тысяч. Проигрыш — тридцать. Бывало, денег столько, что не знал, куда тратить. Но в целом, конечно, за восемь лет я был в минусах. Чуть-чуть мешал азарт, не хватало выдержки. Поэтому, когда я повзрослел и поумнел, — закончил свой рассказ Анатолий Иванцов, — то решил — хватит. И ушел в большой бизнес».

Это с конца 70-х — начала 80-х пошла мода на подсматривающе-подслушивающие устройства, авторучки с люминесцентными чернилами, осязаемыми кончиками пальцев, очки, «читающие» меченую карту партнера, хитрые перстни с вмонтированными пипетками. Но все это, как утверждают каталы, для лохов. Якобы профессионалы такие варианты всегда держали в уме и, если их пытались ловить на этих мульках, сразу ставили жулика на «бабки». Или вели на разборку к «жуку» — уголовному авторитету, отвечающему за порядок.

Москва – столица шулеров

По словам самих игроков, объясняется это просто: сегодняшняя Москва — огромный денежный мешок, здесь самые богатые лохи. Найти «золотого теленка» легче, чем на периферии, они самородками валяются под ногами. Поэтому самые крутые бригады картежников от Бреста до Курил пасутся здесь, четко разделив сферы влияния с московскими коллегами. Магаданцы, дальневосточники, екатеринбуржцы, комяки, пермяки, туляки.

Злачных мест, где работают гонщики и майданщики (шулера в общественных местах), в столице десятки. Это аэропорты Домодедово и Внуково (по слухам, в Шереметьево милиция денег не берет, а в Быково мало рейсов), все вокзалы, пляжи, пятачок рядом с «Макдональдсом» на Пушкинской, на ВДНХ — ВВЦ и т. д. Не нравится работать во Внуково, сажают на зарплату местных оперов и катают в любом ресторане, пивнушке, казино, автомобилях. Цель одна — снять и развести лоха.

«Сценарий у всех бригад примерно одинаковый, — утверждает Гарик, «вольный картежник девяностых». — Предлагаем: «Не поддержите ли компанию в дурачка?» Потом кто-нибудь говорит между делом: есть интересная игра в Эмиратах (Сингапуре, Тайване, на Кубани) — 17 человек могут играть. Называется Мавританский бридж (Королевский джокер, Финский покер, Тайваньское танго, Гонконгский триллер, Кубанские казаки, Японский сундучок, Чишь-бишь или Че-чево). Правила простейшие: по две карты каждому, две в прикуп, дальше торговля. Первый кон лоху дают схавать пропуль. Если крючок заглотил — значит, приплыл... Бывает, попадаются лохи, которые с колодой фортеля выкидывают — пружинки и прочие прибамбасы, аж в глазах рябит. Наиграется, а во время съема переворотчик сверху кладет заклад — четыре заранее спрятанные в руке карты. А дальше начинается спектакль — в театр ходить не надо...

Случаются проколы. Лох наговорит, мол, и миллионер, и фирмач, и сделку провернул на днях, гонишь — а у него сто тысяч. Пинка ему под зад, и дальше работать. Один офицер прилетел с Афгана с пятью чемоданами (в те годы все гонщики охотились на них — знали, что это подпольные миллионеры). Развели его как следует. А когда пришло время расплачиваться, он вдруг достает из своего чемодана не деньги, а автомат Калашникова: «Вот мои «бабки»!» Оказалось, контуженный...

Или в аэропорту. Рейс из Магадана. Пробили одного, но в последний момент засомневались — отправили на такси. А около кольцевой — три машины омоновцев. «Руки за голову!» Таксист потом рассказывал: нашмонали у того шесть килограммов золотого песка. С самого прииска пасли. До сих пор удивляюсь: как мы унесли ноги?

Но чаще все как в аптеке. Бывает, лохи попадаются настолько порядочные, что пишут расписку и день в день привозят по 20-30 тысяч долларов долга.

Бывают классические. Сидим на Пушке пустые, 100 тысяч на всех, а у парня миллионов тридцать — всю жизнь на машину копил. Так мы умудрялись на его глазах ломать (воровать с кона) его же деньги и передавать друг другу. Еще полжизни погуляет пешком...

Но однозначно: самые азартные — женщины. Играют, аж попискивают от удовольствия. Потом начинают волосы на себе рвать, плакать. «Я повешусь». Одна, директор кафе, везла взятку в трест. Познакомились в баре. Как начала шпилить: «Конец вам, мне сегодня карта прет. Бросайте!» Все сидят улыбаются. Под нее загружают тысячу долларов, а она, дура, закрывает и грузит две тысячи дальше. Все проставила, сняла серьги с изумрудами, три платиновых кольца с брюликами. Потом говорит: отвернитесь. Достает из лифчика еще один толстый конверт с «зелеными»... Когда карты вскрыли (там ее шансами и не пахло!) — такой начался мат-перемат. Спрашиваю: «Может, еще шампанского?» — «Охренел, что ли? Водки возьми!» И из горла залпом всю бутылку...»

По словам Гарика, проигрывают все — золотые кулоны, колье, цепи, перстни с бриллиантами, обручальные кольца, последние куртки и пальто. Некоторые дома, квартиры закладывают, на кон ставят машины. Один астраханец последнюю ставку тремя ящиками красной икры закрыл. Каждому досталось по семь трехлитровых банок. Потом, как в «Белом солнце пустыни», смотреть на нее не могли...

«Был случай, когда чеченец воровской общак проиграл — 80 миллионов вез. Приехала братва на разборку. Половину мы им отдали: общак — дело святое. А своего проигравшегося дружка они кинули в багажник. «Мы, — говорят, — сами накажем, чтобы не позорил, — руки отрежем по локоть».

Гарик считает, что таких бригад, как его, в Москве десятки. Контингент: от дворника до милиционера. Чаще других — бывшие инженеры, учителя, студенты театральных вузов. Старая гвардия уходит — спивается, садится на иглу и опускается на дно. Еще вчера в день по десятку сограждан-лохов обдирали как липку. А сегодня обкатывают друг друга под забором на щелобаны. Приходит новое поколение — отморозки, беспредельщики...

Червонные валеты

Элитные игроки (до революции их называли червонные валеты или мастаки) все эти гонно-майдачные бригады считают шушерой, а их работу низкопробной.

«Элитный катала, — объяснял мне Саша Гладкий (кличка), бывший опер, ныне действующий профессиональный игрок, — величина постоянная, независимая оттого, коммунизм на дворе или нэп. Его искусство передается по наследству — от деда к отцу, от отца к сыну. Я общаюсь с людьми, чьи семейные династии насчитывают сто пятьдесят и более лет. У каждого из них свой именной шанец, оттачиваемый десятилетиями.

Чтобы выигрывать большие деньги сегодня, нужно постоянно что-то изобретать. Раньше в основном колдовали с колодой — крап, зарядка, подрезка. Потом вошли в моду мульки с видеоаппаратурой, рациями, магнитами, столами с «секретом», увеличительными стеклами, зеркалами, спецочками, линзами. И вот сидит игрок спиной к глухой стене, не зная, что в соседней комнате его карты рассматривают и передают информацию по радио через устройство, вклеенное в волосы шулера.

А сегодня... Например, я в курсе всех последних картежных изобретений — и с аппаратурой и без, но в нашем мире не принято об этом болтать. Еще мой прадед говорил: «Язык нужен игроку, чтобы убалтывать партнера — подласкать его, подпеть, убаюкать, а чтобы ободрать его, должны позаботиться руки и голова». Прадед, между прочим, был шулер в Москве известный: в двадцать первом году обкатал в секку самого Жигана. Они неделю резались, потом сутки на извозчике он выигрыш вывозил — одних только фарфоровых сервизов XIX века было штук пятнадцать. До сих пор храню как музейную реликвию...»

По словам Саши, самое примитивное из его личного вклада в «науку» несколько лет назад приносило как минимум до пяти тысяч рублей за раз. На ночь снимали кабак. Пока шла раздача, рядом со столиком играл якобы «специально выписанный из Большого театра» скрипач-«виртуоз». Выжимая слезу, он пас карты Сашиных партнеров, а маяком была... музыка. Мажорный пассаж означал слабую карту, минорный — сильную. В последнем случае приходилось считать касание струн смычком. Касание — очко...

Спектакль был отрежиссирован, отрепетирован, все ноты посчитаны. Репетиции шли ежедневно.

Другое изобретение, когда-то наделавшее много шума, — стол с магнитом. Человеку предлагали отдохнуть от карт и метнуть банк в кости. По условному сигналу напарник, сидевший на чердаке, включал устройство, и «заряженные» фишки, подмагничиваясь, выбрасывали Саше максимальную сумму.

«Элитный игрок никогда не рассуждает: «Карты не лошадь, к утру повезет!» Все эти поговорки — «знал бы прикуп, жил бы в Сочи», «против прухи интеллект бессилен» и т. д., как и само понятие фарта — для лохов. Профессионал почти всегда знает, что в прикупе. А прухи не бывает. Если карта «не идет», значит, применено тайное оружие... 99 процентов лохов даже простейшего заклада не видят. У меня в руке полколоды, а он знай грузит под меня. Зачем ему мои мульки?

Другое дело, когда, например, Женя Урюпинский катает с Васей Брайтон-Бичским. Встречаются на Гавайях, снимают номер-люкс в гостинице и катают без денег — на слово (зачем тяжести таскать), причем в лобовую (то есть по-честному) — никогда. Каждый применяет свои заготовки, шанцы. На прошлой неделе мой знакомый поднял за ночь 250 тысяч долларов. После игры с улыбками пожали друг другу руки, охранник съездил в офис за деньгами. И никаких трагедий».

В остальном, утверждает Саша, и игры (стос, деберц, храп, рамс, секка, бура и т. д.), и действующие традиции и законы — древние. Например, «золотое правило» шулера: выигрыш возвращается только в двух случаях — если у проигравшего свадьба или похороны. Не отдаешь долг — включают счетчик, наезжают. Должник в милицию не пойдет. Чаще ударяется в бега. На этот случай есть «конторы», которые отыщут его в любой точке планеты и привезут «папе» на дом. Дорого, волокиты много, но, как говорят, сегодня эти фирмы процветают. Значит, их услуги пользуются спросом.

Один известный американский мафиози-катала сказал: «У 99 процентов населения земного шара однажды в жизни вдруг появляется буйное желание сыграть. Наша задача — оказаться в этот момент рядом и предоставить им возможность проиграть свои деньги».

Андрей Колобаев «Ять»