Памятники российской национальной культуры - это не только памятники архитектуры, места, связанные с деятельностью великих писателей, художников, музыкантов, философов, религиозных деятелей различных конфессий...

Российский фабрикант, коммерсант, калужский посадский

Это и памятники культуры материальной — вещественные свидетельства истории российской науки, техники, предпринимательства.

Гончаровский род не оскудевает талантами, и наша сегодняшняя гостья - человек яркий, талантливый, увлеченный - живое свидетельство тому. Ведь архитектор- реставратор В.А. Жилина, член ЦС ВООПИиК - правнучатая племянница Пушкина и Натальи Николаевны: она приходится родною праправнучкой Сергею Николаевичу Гончарову, брату Натали, шурину поэта. Из всех братьев Натальи Николаевны он был наиболее дружествен и душевно близок Пушкину и оставил интересные воспоминания о поэте. Так что для Валентины Александровны восстановление родового Гончаровского имения было не просто очередной творческой задачей. Это был еще и долг памяти.

*

В 1972 году мне как архитектору-реставратору было поручено восстановление родового гнезда Гончаровых, связанного с именами Пушкина и его жены Натальи Николаевны Гончаровой. Здесь, в Полотняном Заводе, осенью 1834 г. поэт провел свои счастливейшие дни вместе с семьей. Здесь он работал, заказывал книги из Калуги, пользовался богатейшей библиотекой Гончаровых и их огромным архивом с делами полотняной и бумажной фабрики, где с петровских времен были подробнейшим образом записаны все дела, касающиеся производства, а также семейные предания.

Десятки книг, сотни статей написаны о Натали и Пушкине, о последней любви и гибели поэта.

Меня же интересовало другое - надо было из развалин воссоздать не только мемориальный дом, связанный с семьей Пушкина, как архитектурный памятник. По описаниям, он был богат и интерьерами, о которых дают представление их фотографии начала XX века.

Афанасий Абрамович Гончаров. 1780-е гг.

И вот под стенной штукатуркой, под архитектурными деталями екатерининских 1780-х годов, эпохи строгого классицизма, дошедшими до наших дней, стал проступать, как на переводных картинках, роскошный декор русского барокко середины XVIII века - елизаветинский. Белоснежное причудливое обрамление окон, пилястры и карнизы нарядно вырисовывались на фоне бирюзового цвета стен. Это был дворец явно столичного размаха. Насторожили изображения маленьких корон над окнами. Историки знают, что подобные изображения, так же, как золоченые короны под крестами некоторых храмов, - знак особой царской милости.
Так кто же был владелец богатого имения с фабрикой, садами, парками, прудами и конным двором, дошедшими до наших дней?

Знакомство с литературой, с Гончаровским архивом, вывезенным из Полотняного в Москву и потому уцелевшим в годы фашистской оккупации, когда было разрушено и разграблено имение, дало возможность воссоздать поистине замечательную историю Гончаровской династии с петровских времен. И стало понятно, почему в Калужской глуши был возведен богатый лазоревый дворец.

По велению Петра Великого в России были созданы четыре полотняные фабрики. Одна из них - на реке Суходрев, в 35 км до Калуги. Толковому калужскому купцу Тимофею Филатову сыну Карамышеву в 1718 г. было повелено «для делания парусных полотен построить заводы... нанимать работных людей и покупать нужные для того припасы». России флот был необходим - шли морские сражения со шведами за берега Балтики. Дела у Карамышева пошли успешно, и через два года последовал новый указ Петра I: «...принять в компанию двух свободных людей, кого похощет... при той же парусной фабрике построить бумажную мельницу».

В дело промышленника вступил на паях молодой калужский посадский Афанасий Абрамов сын Гончаров, «горшечник» (отсюда и фамилия). Он пришел со своим капиталом и, несмотря на молодость, предпринимателем показал себя умелым. А после смерти основателя заводов, по разделу с третьим пайщиком - племянником Карамышева Г.И. Щепочкиным, стал полновластным хозяином имения и фабрики.

С самого начала над Гончаровым простиралась монаршая рука. Уже через три года после вступления его во владельческие права «кабинет Ея Императорского Величества» Анны Иоанновны издал указ о закреплении фабричных рабочих за ним «навечно». На стенде музея в Полотняном, в воссозданном доме Гончаровых можно видеть подлинник указа с собственноручной подписью императрицы Елизаветы Петровны, пожаловавшей владельца «чином коллежского асессора в ранге маэорском», что давало право на дворянство, а следовательно, и право покупать деревни с «душами». Было это в 1742 году. А в 1763 г. Екатерина II именным указом разрешила заводчику покупать земли и крестьян для фабрик и себе лично.

Вот объяснение богатства построенного рядом с фабрикой дворца.

Дом, стоявший в имении ранее, также богатый, но меньшего размера, типичный для петровской архитектуры, был при этом не снесен, а встроен в новый, - обстоятельство, свидетельствующее о хозяйственности владельца, не ставшего разрушать добротную каменную кладку.

Полотняный Завод. Современная реконструкция

Предыстория этого строительства такова.

Через восемь лет, после именного указа, в 1775 г., императрица Екатерина посетила Полотняный Завод. Она высказала Гончарову свое восхищение порядком на его фабрике, дивилась множеству каменных строений. Возможно, она-то и пожурила его за «немодную» архитектуру главного дома.

Как бы там ни было, именно тогда стал он спешно перестраивать дом - был возведен третий этаж, а место нарядного барочного декора заняла строгая архитектура классицизма, под стать правительственным учреждениям Калуги - центра наместничества, а затем губернии.

Таким дом и предстает перед нами после реставрационных работ 1972-1999 гг. Воссоздаются ныне там и богатые интерьеры, включая так называемую Екатерининскую спальню, созданную, видимо, в память ее приезда в Полотняный Завод. А возможно, государыня еще раз посетила или выражала желание вновь посетить фабрику.

В 1782 г., также в память ее первого приезда, владельцем Полотняного Завода была заказана скульптору Мейеру бронзовая статуя императрицы Екатерины II. В 1830-х гг. его обедневшие наследники задумали продать «медную бабушку» правительству. Посредником в этих переговорах выступал А.С. Пушкин; часть вырученных средств была обещана ему Гончаровыми в счет приданого Натальи Николаевны. (Продажа состоялась уже после смерти поэта. Памятник был в 1846 г. установлен на Соборной площади Екатеринослава - нынешнего Днепропетровска. В ноябре 1941 г. немцы вывезли его из оккупированного города в Германию и переплавили. А теперь их потомки требуют от нас возврата своих культурных ценностей, вывезенных из Германии в 1945 г. в качестве компенсации за наши, ими разграбленные или оскверненные и уничтоженные... - Примечание редакции.)

Так на чем же основывалось богатство Гончаровых, к старости Афанасия Абрамовича (умер он в 1788 г.) достигшее шести миллионов серебром?

Мы стоим в его кабинете, одной из комнат восстановленного дома. Два окна выходят на обширный двор фабрики - праздным не укрыться от хозяйских глаз. Только в Петербург, на заседания Правительствующего Сената, он, будучи сенатором, отлучался, но тогда в его хозяйском кабинете окнами во двор располагался его старший сын Николай. За сырьем, по торговым делам отправлялись смышленые приказчики. Один из них 20 лет безвыездно жил в Петербурге в качестве постоянного торгового представителя фабрики.

Особенно следил хозяин, судя по его письмам, за качеством покупаемого сырья - за плохой товар безжалостно штрафовал. Отсюда отменное качество парусного полотна. В Русско-шведскую войну 1700-1721 гг. флот Петра I плавал под гончаровскими парусами - их постоянно требовало Адмиралтейство.
Московский приказчик писал хозяину: «От аглицких купцов Вильям Потер и компании были у меня и выпрашивали парусных полотен». И это не единственная иноземная компания, по достоинству оценившая качество продукции Полотняного Завода. В 1787 г. петербургская контора Гончаровых распродала все наличное полотно «на иностранные конторы Томсона и Петерса».

Гончаровская фабрика внесла свой вклад в победы, одержанные англичанами в Семилетнюю войну середины XVIII в. в морских сражениях с французами за земли в Северной Америке. Впрочем, и покупая гончаровские паруса, Англия не осилила рождавшиеся Северо-Американские Штаты в их борьбе за независимость в 1782-1783 гг.

Трижды, по словам родоначальника династии, выпадал на него золотой дождь.

Третий раз - это, видимо, русско-турецкая война 1768 г., когда парусные полотна отправлялись водными путями в Азов для оснастки флота.

Авантюризм не был свойственен хозяину Полотняного Завода. Когда Адмиралтейская коллегия решила заключить с заводчиками контракты об оптовых поставках на несколько лет вперед, Афанасий Абрамович поостерегся, предвидя изменения в рыночных финансовых конъюнктурах за несколько лет. А за конъюнктурой он очень следил, будучи не только промышленником-производителем, но и отменным коммерсантом. В письме к сыну по поводу заключения мира Англии с Соединенными Штатами он приказывает сократить производство «по причине полученного мною от курьера известия о перемирии воюющихся» и далее подтверждает это «в рассуждении ныне видимого из газет».

Расторопный американец Форд изучал дела промышленников и установил золотое правило: создавать побочные, вспомогательные предприятия для основного - автомобильного, - дабы на детали и оснастку не тратить деньги на стороне. Его предшественником в этом направлении был Афанасий Абрамович Гончаров. Для этого и скупал он многочисленные села с деревнями, где водилась конопля, где трепали пеньку, где было много тряпичных отходов - сырья для производства бумаги, а также обученных ткачеству людей: в Калужских уездах, Московских, в Суздальском, Зарайском и других.

Для производства полотна требовалось большое количество золы, и им скупались лесные массивы в Брянском уезде, входившем тогда в состав Орловской губернии: сводя их, он получал собственное сырье.

Дела двигались, и в 1748 г. фабрика Полотняного давала 1/3 и 1/4 всей продукции полотна и бумаги по России, а в 1773 г. - в два раза больше, чем давали другие 60 российских фабрик вместе взятые.

Рядом с портретом основателя рода в восстановленном Гончаровском доме висит портрет знатного вельможи екатерининского времени, в завитом парике, с умными глазами. Это старший сын, Николай Афанасьевич. Ему для управления даны были чугунные заводы на Брянщине, на реках Малой и Большой Песоченке. Заводы эти были куплены его отцом у Строгановых и Демидовых.

Николай Афанасьевич Гончаров. 1786 г.

И сейчас еще в закладках храмов южных районов Калужской губернии архитекторы-реставраторы находят кованые изделия с маркой «НГ»: рано скончавшийся Николай Гончаров, как и его отец, оставил по себе добрую память, участвуя в строительстве храмов, а Гончаровский дом в Калуге был отдан им и его братом Иваном Афанасьевичем для устройства в этом здании больницы.

Установка Гончаровых на поддержание добрых семейных традиций проявлялась во всем. Продолжалось еще при Петре налаженное бумажное производство - в поощрение за хорошее качество бумаги Екатерина II в 1775 г. наградила владельца фабрики медалью и правом именоваться впредь «поставщиком двора Ея Императорского Величества». С тех пор и по 1917 г. Гончаровская бумага имела водяные знаки, изображавшие медаль и почетное звание владельца, и была лучшей в России. Пушкин с 1830 г. просил братьев жены присылать ему ее из Полотняного.

Лучшими были и Гончаровские лошади (конный двор в усадьбе стоит и поныне). Высоко были оценены они при коронации Павла I. Императорский посланец, объехав «всех барышников и англичан», узнал, что есть отличные верховые лошади «у Гончарова, имевшего славную парусную и бумажную фабрику». Лошади были Гончаровым подарены императору, за что хозяин конного завода получил от государя табакерку с бриллиантами в цену лошади.

Но не только на несомненных достоинствах исключительно качественного товара, точности исполнения поставок и, как следствие, обширном спросе было основано процветание фабрики.

На склоне лет основатель этой знаменитой российской торгово-промышленной династии пишет Екатерине II письмо о своем желании, чтобы «...фабрика сия, на которую истощил все мои труды... не заимствуя ничего от Высочайшего интереса, привел в совершеннейшее перед прочими Российскими состояние, осталась... нераздельно под именем фабрики Афанасий Гончаров с его наследниками...», и с просьбой никогда ее не делить между наследниками - чтобы ею всегда владел старший в Гончаровском роде. На письме имеется высочайшая резолюция:

«Быть по сему.
Екатерина. В Царском Селе. Августа 8 дня 1778 года».

Так образовалось неделимое хозяйство - один из немногих майоратов в России.

Долгожданное право на потомственное дворянство в 1780-х гг. получил внук Афанасия Абрамовича - Афанасий Николаевич, дед Натали Пушкиной.

Как оказалось, в плохие руки попало производство - новоиспеченный дворянин устраняется от дел, от коммерции, передает дела управляющим, и в результате к концу XVIII в. производство, сдаваемое в аренду, упало в полтора-два раза. А хозяин-дворянин тем временем жил в основном во Франции... Только распродать наследственные фабрики, благодаря предусмотрительности деда, он не мог: майоратная собственность по закону не подлежала продаже.

Его сын Николай, отец Натали, попытался - и начал - воссоздавать утраченный капитал (долга на имении было 1,5 миллиона), но все кончилось крахом, и через 40 лет полотно на Гончаровской фабрике уже не изготовлялось. Причина этому - потребность в хлопчатых тканях, в ситцевом ширпотребе. Сказалась также непроизводительность крепостного труда: 60 российских фабрик, где применялся наемный труд, стали вытеснять их с рынка.

И все же бумажное производство Гончаровых было настолько крепко, что существует и поныне. До Великой Отечественной войны оно давало почти 1/3 бумаги для школ по стране.

Живы и прямые потомки майоратных владельцев Полотняного Завода. Сын последнего из них, Глеб Дмитриевич, был изгнан с семьей из имения в 1917 году. Его младший сын Игорь Глебович - профессор МИФИ, три дочери окончили МГУ. Старший сын, Олег Глебович, умерший несколько лет назад, был профессором медицины в Санкт-Петербурге. Этим отличался род Гончаровых еще в XVIII веке - дети получали блестящее образование, и о делах каждого из них в отдельности можно многое рассказать.

В. Жилина, архитектор-реставратор,
член Центрального совета ВООПИиК
2002 г.