Не имей 100 рублей...
Чеченцев Амирановых (называть истинные фамилии пока рано) упекли в тюрьму, не поверите, за какие-то жалкие сто рублей. Да-да, обыкновенный отечественный стольник, уже давно воспринимавшийся уроженцами г. Шали Исламом и Анзором как купюра микроскопического достоинства, прописал однофамильцев на тюремных нарах. Возможно, лет на восемь.
Молодая поросль северокавказской диаспоры обложила криминальной данью по меньшей мере три сельскохозяйственных рынка Солнечногорска. Промысел гарантировал как минимум 150 тысяч рублей в месяц. Чеченцам отдавали деньги торговцы из Азербайджана, чей плодово-овощной бизнес в летние месяцы круто шел в гору. Просили Амирановы сущие пустяки: по 100-150 рублей с торговца в кепке.
Ильгара Гелиева (фамилия изменена) незаметно выпавшего из, казалось бы, плотно сбитой обоймы плательщиков, чеченцы откровенно проворонили. И очнулись лишь тогда, когда азербайджанец, словно в социалистическом прошлом, завез на рынок следующую пару-тройку тонн арбузов, преспокойно выставил ценник и принялся торговать, не обращая на чеченцев никакого внимания.
Плюнуть бы на него или, того хуже, подарить ему этот стольник - и все было бы для вымогателей по-прежнему. Но чеченцы поняли: не всё. Эти сто рублей - пусть они и нужны, как отточенному кинжалу бумажные ножны, создадут прецедент. Сначала Гелиев, а там, гляди, и остальные перестанут на чеченцев реагировать. Бунт надлежало подавить на корню.
За позором азербайджанского негоцианта наблюдали почти 60 его земляков. Чеченцы выволокли ослушника из зала игровых автоматов и прямо посреди рынка устроили настоящую экзекуцию. Непокорного вываляли в пыли, избили, осыпали проклятиями и угрозами, и, победно оглядев притихших торговцев, зычно назвали сумму откупных - 20 тысяч рублей. В толпе зевак раздался приглушенный стон.
Но никто даже не шагнул в сторону Гелиева. Уже через минуты, отмахнувшись от соболезнований и денег, которые настоятельно просили взять земляки, он направился в милицию, где написал заявление.
Впрочем, чеченцы учли и такой поворот событий. Поэтому получать деньги они предпочли на первом этаже заброшенного строения, где продавцы хранили помидоры и ягоды. Дом предназначался под снос, подходы к нему просматривались за версту. По договоренности, достигнутой под нездоровый блеск глаз и постукивание кулаков о ладонь, Гелиев должен был передавать деньги лично.
А это абсолютно не устраивало оперативников. Тогда Гелиев, которого ни под каким соусом нельзя было оставлять наедине с вымогателями, обзавелся “племянником” - сотрудником отряда милиции особого назначения. У того было две задачи: профессионально перекладывать ящики с помидорами, при этом не открывая рта, и рвануться в атаку, как только чеченские кулаки вновь потянутся к ребрам потерпевшего. Машины с группой поддержки находились в полутора километрах от заброшенного дома.
Все прошло без задоринки. Пока чеченцы приходили в себя от нахлынувшей вдруг на племянника родственной привязанности (а вступить в схватку “родичу” все-таки пришлось), на них накинули стальные браслеты подоспевшие оперативники. Дело закончилось традиционно - в камере изолятора временного содержания, куда поместили вымогателей. Правда, у оперативников забот не убавилось. Сегодня они решают вопросы с обеспечением безопасности торговца, которому уже намекнули о претензиях ближайшие родственники арестованных.
Даниил Бугаев
2003