Показательные выступления вокально-инструментальных ансамблей СССР в 1977 году... Фестиваль в Киеве...

ВИА-77: и массовость и мастерство

Попытаюсь кратко сформулировать главный итог состоявшихся в Киеве показательных выступлений ВИА: самым важным, самым ценным результатом был сам факт их проведения, то есть окончательное и авторитетное утверждение жанра. Жанра, отношение к которому всегда было двойственным. Сошлюсь на мнение композитора Александры Пахмутовой, писавшей: «Сложилось довольно-таки странное положение: с одной стороны, у нас вроде бы такие ансамбли есть, а с другой стороны — нет. Если надо ехать зарабатывать деньги для прогорающих филармоний, выступая на стадионах и в Дворцах спорта — вокально-инструментальные ансамбли у нас есть. Если же пишется статья о песне на эстраде или готовится новая передача на телевидении — вроде бы таких ансамблей в природе не существует...»

Киевский «финал лауреатов» как бы заявил во всеуслышание: ВИА, жанр бит-музыки, является равноправным в ряду других жанров музыкального искусства; в нашей стране уже тысячи таких групп, в которых поют, сочиняют стихи и музыку. Во Всесоюзном фестивале самодеятельного художественного творчества трудящихся приняли участие многие сотни таких ансамблей; 155 ВИА дошли до его заключительного тура; 84 коллектива были награждены медалями лауреатов и дипломами; 18 из них приехали в Киев на показательные выступления. В самом названии этом есть оттенок убежденности и гордости — самодеятельным эстрадным исполнителям есть уже что показать.

Отступление от жанра

Киевские концерты невольно заставляют поразмышлять над сутью этого молодого жанра, его эволюцией и перспективами. Первые группы такого рода появились у нас в стране в 60-х годах. Уровень музыкальной подготовки коллективов был невероятно низок: не зная нотной грамоты, играя по скопированным с пластинок стереотипам, слабо владея инструментами и не имея даже отдаленного представления о правильной постановке голосов, они, на первых порах, не могли дать большего, нежели «сниженной», полудилетантской копии «Шэдоуз», «Битлз» и других зарубежных ансамблей.

Однако первое поколение ансамблей уступило место второму, более умелому, оригинальному и ищущему. Постепенно исчезал из песен английский язык; появлялись обработанные в новой манере народные мелодии, появлялись свои песни. В 1966 году в Ленинграде возник наш первый «филармонический» вокально-инструментальный ансамбль «Поющие гитары»; через полтора года в Москве появились «Веселые ребята»; позаимствовавшие название из фильма с участием утесовского оркестра и как бы подчеркнувшие этим преемственность советской эстрады. «Веселые ребята» стали лауреатами песенного конкурса, проводившегося к 50-летию Ленинского комсомола. В 1969 году появились «Песняры», в 1970-м — «Ариэль». Ну, а затем ансамбли стали появляться, словно грибы после хорошего дождя, — при филармониях и концертных организациях, ВИА молодежные и студенческие, школьные, солдатские, при комитетах комсомола, Дворцах культуры и клубах, при жэках — словом, всюду, от Львова до Петропавловска-на-Камчатке и от Норильска до Душанбе.

Произошло же это потому, что, во-первых, бит-музыка к началу 70-х годов успела как бы прорасти на русской музыкальной почве, равно как и на почве наших национальных республик; и во-вторых, потому, что были до конца осознаны и начали интенсивно осваиваться возможности ВИА. В предшествующих стилях советской эстрады было четкое разграничение на «звезду»-певца и стоящий за его плечами безликий аккомпанирующий состав; были, правда, и вокальные ансамбли, но они были действительно чисто вокальными: певцы не играли на инструментах. Теперь же произошла переплавка функций: весь ансамбль пел и весь ансамбль играл. Мало того, музыканты ВИА часто являлись еще и авторами музыки и текстов. То есть уже сама формула такой бит-группы как бы предусматривала во много раз большую активность каждого исполнителя, чем это было прежде. Вот почему вокально-инструментальные коллективы получили прямо-таки фантастическую популярность, стали явлением массовым — они были попросту очень удобной во всех отношениях, общедоступной и емкой формой. Широким оказался и исполнительский диапазон ВИА: от песен гражданского содержания — до легких, танцевальных. Здесь был простор для любых форм, манер, отдельных музыкально-выразительных приемов: жанру оказалась противопоказанной застылость, он двигался в ногу со временем, он всегда был сегодняшним. Наконец, самым разным был и музыкальный язык ВИА: от простых куплетных песен до обширных сюит и сложных композиций с использованием, современной электронной техники.

Суммирую: ВИА — это детище века НТР и массовых коммуникаций. Это единство трех компонентов — творческого (композитор, поэт и... звукорежиссер!), исполнительского (голоса и инструменты) и технического (аппаратура усиления и преобразования звука). Второй и третий компоненты постоянны; в тех случаях, когда к ним добавляется творчество, когда музыканты одновременно являются создателями своих произведений, ансамбль становится своего рода «творческой мастерской» — это наиболее высокий, наиболее активный тип вокально-инструментального коллектива.

«Менуэт», «Цунами», «Симуре» и другие…

Киевские концерты оказались мероприятием многосоставным, задуманным и воплощенным с размахом, и они, безусловно, стали событием для города: билеты на концерты были раскуплены задолго до их начала. Но были не только филармонические программы в Октябрьском Дворце культуры и Дворце культуры «Украина» — были еще и выступления на других концертных площадках Киева: в парках культуры и отдыха, на предприятиях, в районных центрах Киевской области. Состоялась научно-практическая конференция; прозвучавшие на ней доклады были посвящены истории ВИА в СССР, проблемам репертуара, инструментовки, вокала, звукоаппаратуры и национальной характерности наших вокально-инструментальных ансамблей. Кроме того, участники коллективов из различных городов и республик страны смогли ближе познакомиться друг с другом, обменяться опытом, репертуаром, поспорить на волнующие их темы...

Но, конечно, все это было только дополнением к главному: к музыке, к выступлениям восемнадцати советских и двух зарубежных групп — гостями смотра были ВИА педагогического института города Гюстров (ГДР) под руководством А. Пальме и группа «Ораторы» Пражского дома пионеров и молодежи (ЧССР), которую возглавлял И. Гамоуз.

Какое же впечатление произвели восемнадцать лауреатов? Конечно, нужно учитывать, во-первых, тот факт, что это уже победители фестивального конкурса, лучшие коллективы в своих территориальных зонах. И, во-вторых, что если на Украине, в Закавказье, Прибалтике или в Российской Федерации существует многовековая (народная и профессиональная) традиция многоголосия, то для республик Средней Азии это не так — фольклор там одноголосный и его приспособление к современной гармонии, к мышлению «вертикалью» создает перед композиторами и аранжировщиками ряд трудностей. В целом среднеазиатские ВИА (за исключением бухарского «Седо») выглядели менее зрелыми, более наивными; проблема ансамбля в них была решена в некоторых случаях механически: вокальная группа сама по себе, инструментальная сама по себе — не органическое единство, а простая арифметическая сумма.

А вот ансамбль, который я не побоюсь назвать группой экстра-класса — ВИА Дома культуры Рижского радиозавода имени А. С. Попова «Менуэт» (руководитель — Я. Блуме). Шестиголосное звучание вокальной группы безукоризненно, причем партии неудобные, хроматические, с большим количеством скачков и трудных интонаций; в некоторых эпизодах тональность трактуется очень свободно, сплетения голосов образуют сложные гармонические узлы. Такая партитура трудна даже для профессионалов, а молодые певцы из «Менуэта» справляются с нею как будто бы шутя и даже чувствуется, что им особенно интересно распутывать все эти «узлы», с которыми встречаешься, например, в «Балладе о партизане Матисоне» И. Калныньша. Последнее произведение никак не назвать просто песней — это одна из пяти частей цикла, своеобразной кантаты для ВИА, состоящей из хоровых эпизодов а капелла, оркестровых и сольных кусков, имеющей четко продуманную конструкцию и сочетающей язык биг-бита с современным симфоническим мышлением. По этому же принципу написано и большинство других пьес «Менуэта» — не просто песни, а широко разработанные композиции, использующие инструментальное соло (гитара, рояль, флейта), неквадратные ритмические структуры (пяти- и семидольные), нестандартные формы, композиции, в которых совершенно не встречаешь «заигранных» клише.

На столь же высоком уровне прошло выступление вокально-инструментальной группы Батумского городского Дома культуры (руководитель М. Киладзе). Если программа рижан носила несколько «осерьезненный» лирико-драматический характер, то батумский ансамбль показал музыку более живую, танцевальную, игровую. Все пьесы очень интересно, хотя и просто, оркестрованы в манере джаз-рока, причем этот стиль оказался весьма близким народно-песенным и ритмическим структурам, бытующим в грузинском фольклоре.

О молодежном квартете «Цунами» (ПТУ № 61, Москва) уже говорил композитор Ю. Саульский («Средний уровень: выше среднего»). Ансамбль, в котором играют четверо молодых рабочих, незадолго до киевского смотра стал лауреатом фестиваля патриотической песни, который проводился в Рязани.

«Цунами» явно развивается в сторону гражданственной лирики. Многие эпизоды его основной композиции — сюиты «Судьба, земли в твоих руках» (музыка бас-гитариста С. Клеманова, стихи барабанщика А. Савельева) — напоминают песни-марши агитбригад, к которым добавлены энергичный, импульсивный бит, удачное свето-цветовое решение, стихотворные интерлюдии и заранее записанные на магнитофон куски дикторского текста (к сожалению, звукорежиссер недостаточно громко «вывел» эти дикторские фрагменты во время концерта, сразу же сильно снизив публицистический накал сюиты...).

Хорошо показал себя бакинский ансамбль «Симург» (Дворец культуры нефтепереработчиков, руководитель К, Ханагов). Это была лёгкая музыка на фольклорной основе — непритязательная, светлая, со всем богатством народных азербайджанских ритмов. Аранжировки, уступавшие, быть может, изобретательным работам рижан и батумцев, были очень добротны, Жаль только, что музыканты позволяли себе довольно странные «цитаты». Например, в композиции «Созидающие золотые руки» (слова и музыка А. Мамедова) мы с изумлением услышали довольно обширный кусок, заимствованный из седьмого альбома популярной американской джаз-роковой группы «Чикаго». Это очень хороший состав, и играть их композиции никому не возбраняется, но вот так — взять и перенести целый эпизод в свою песню?..

Хотелось бы отметить удачное выступление на киевских концертах студенческого ВИА «Садо» из Бухары (руководитель — Р. Акимов). Точнее сказать, исполнение песен, заимствованных из средств массовой информации (радио, с пластинок или из репертуара популярных эстрадных певцов), не вышло за пределы среднего уровня. Зато несколько народных мелодий были просто прелестны, особенно старинная свадебная песня, не только отлично спетая, но и блестяще «театрализованная» ансамблем: музыканты пели, танцевали и передвигались по сцене, воссоздавая народный церемониал, и все это легко, молодо, с юмором!

Я мог бы назвать еще целый ряд удач из выступлений других ансамблей. Например, интересные обработки украинских народных песен донецким ВИА «Время», белорусских — гродненскими «Шклярами», литовских — ансамблем из города Паневежис, интересный многоголосный распев способной омской группы «Альтаир» (правда, не нашедшей пока еще интересного репертуара). Наконец, зрелищность выступлений киргизского женского ансамбля «Кыз-Бурак», таджикского ВИА «Новруз», туркменского «Сазлы Бахарден». У каждого коллектива, повторяю, было что-то свое, неповторимое...

Второе отступление о национальном ВИА

Несколько лет назад в журнале «Юность» была опубликована статья журналиста Алексея Дидурова «Его Величество биг-бит», в которой автор сравнивал музыкальный язык, которым оперируют современные ВИА, с эсперанто. Сравнение довольно остроумное. Но вот насколько оно точное?

Эсперанто — это созданный варшавским врачом Заменгофом искусственный международный язык, отличающийся несложностью словообразования и грамматики, Корни его слов были взяты из наиболее распространенных европейских языков. Бит-музыка также содержит целый ряд элементов, являющихся общими для разных музыкальных культур. Это ритмизация ткани, специфическое звукоизвлечение, несложная аккордика, определенного рода инструментарий, синкопы, акценты, опора на форму куплетной песни. Это и связь с модными ритмическими моделями: повинуясь какой-то таинственной силе, они время от времени меняются, и тогда ритмы шейка почему-то заменяются во всем мире ритмами самбы. Так что при поверхностном рассмотрении им как будто бы проблема однозначна: бит-музыка представляется явлением интернациональным, и, скажем, финский бит ничем принципиально не отличается от турецкого или бельгийского.

Но так кажется только на первый взгляд. На самом деле общеупотребительными в творчестве современных ВИА являются отдельные внешние, «служебные» элементы, которые благодаря могуществу средств массовых коммуникаций действительно в мгновение ока становятся общеизвестными. Ядро же, сердцевина этой музыки, остается достаточно крепко связанной с народно-национальной традицией. Этим ядром является система ладового мышления, свойственная данной музыкальной культуре, ее интонационно-мелодический склад, часто элементы звуковой артикуляции, связанные с песенным или инструментальным фольклором и, наконец, варьирование, звуковая орнаментика, связанная с особенностями народного лада и метроритма. Вот «сердцевина», остающаяся неизменной, «закодированной» в этой музыке и связанная с психическим складом, темпераментом. Недаром сам термин «популярная», или поп-музыка, происходит от слова «popularis» (народный).

Инструментальный и музыкально-поэтический фольклор народов СССР является (наряду с советским профессионально-композиторским песенным творчеством, которое, в свою очередь, развивалось на основе народно-бытовой музыки) источником, насыщающим все виды советской эстрадной музыки новыми красками, формами музицирования, жанровым многообразием. Но подход к народному «материалу» в советской музыке, в частности в жанре ВИА, сложился разный. Чаще всего мы имеем дело с непосредственным использованием народных мелодий и текстов, народного инструментария и т. д. Короче говоря, берется народная мелодия и «под нее» подставляется эстрадный ритм. Это тип осторожного, даже боязливого отношения к фольклору; «эстрадизации», какого-либо композиторского или исполнительского вмешательства в народный оригинал тут мало, но художественный, эстетический итог обычно тоже невелик — песни звучат нейтрально, безлико. Таких обработок на киевском смотре было более чем достаточно.

Другим типом подхода к народному материалу является попытка превратить народную мелодию в шлягер, в современную эстрадную пьесу. В этом случае происходит не только «переритмизация» песни, но и ее «перегармонизация», вводятся броские акценты и т. д. Такой путь, будучи в принципе тоже возможным, чреват некоторыми опасностями. Дело в том, что не все народные мелодии безболезненно выдерживают такую «шлягеризацию». При наличии вкуса и чувства меры она может быть использована в обработках украинских, молдавских или, например, грузинских, армянских и азербайджанских песен, А вот русская мелодика — широкая, плавная, распевная с трудом умещаете я в схему «танцевальной песни». Недаром еще В. Одоевский писал; «Ритм великорусских песен свободный, изменяющийся; особенно неподчиняющийся никакой квадратуре...».

В последнее время получил широкое распространение третий тип подхода к народному творчеству — так называемая композиция на тему. Это уже не обработка народной мелодии, а самостоятельное сочинение композитора на ее основе, род обширной, многочастной сюиты или фантазии на базе таких чисто народных элементов, как лад, мелос, подголосочная полифония. Классическим примером композиции на тему была в свое время песня «Отдавали молоду» ансамбля «Ариэль». В Киеве мы услышали целый ряд интересных «свободных фантазий» на народном материале. Назову, в первую очередь, «Бухарскую свадебную» ансамбля «Садо», «Царевну полей» и «Аки сире кишо» батумцев, композицию «Судьба земли в твоих руках» «Цунами», композиции А. Мамедова из репертуара бакинского «Симурга» и «Все мои прекрасные песни» рижского ВИА «Менуэт». Композиции на тему — более сложный, предъявляющий более высокие требования жанр. Изобилие интересных работ такого рода на киевском смотре несомненно говорит о росте мастерства наших лучших коллективов, об углублении композиторских задач, об известной зрелости ВИА.

Громко ли играют вокально-инструментальные ансамбли?

Обвинения в чрезмерной громкости сопровождают ВИА вот уже свыше десяти лет. На обсуждении результатов киевских показательных выступлений такие голоса вновь были слышны: слишком громко, слишком резко, превышается болевой порог слуха и т. д. Попробуем, однако, разобраться.

ВИА, бит-музыка — это, за редчайшими исключениями, жанр отнюдь не камерный. Это массовое искусство, рассчитанное на большие аудитории, на большое количество слушателей. Чтобы донести это искусство до слушателей, используется мощная техника воспроизведения и усиления звука.

Громкость, таким образом, является для ВИА важным средством «укрупнения масштаба». Вообще громким может быть и духовой и симфонический оркестр, и академический хор — не в самой громкости дело, а в том, что приемом этим надо пользоваться осторожно, отдавая себе отчет в том, каким обоюдоострым оружием является современная звукоаппаратура усиления, что наряду с мощными эпизодами в любой партитуре найдутся островки музыкального затишья, что надо усиливать отнюдь не все подряд, но лишь главное, что второстепенные детали надо «убирать на второй план». Кроме того, аппаратура сейчас используется не столько для усиления звуковой мощи, сколько для «подкраски» звука, создания новых тембров. Киевские концерты наглядно показали важность освоения специальной профессии — профессии звукорежиссера. Звукорежиссер — это человек, в руках которого находится, если хотите, судьба ансамбля во время концерта. С помощью специальной аппаратуры он придает последнюю и окончательную форму произведению. Он может его улучшить и может погубить. Он создает звуковой баланс ансамбля и, таким образом, становится в какой-то степени одним из его исполнителей. Оказалось, что большинство выступавших имеют об этой стороне работы весьма смутное представление. Лишь одни рижане показали, как надо использовать звукорежиссерский пульт, как виртуозно можно на нем играть. У других ансамблей была масса досаднейших промахов, а отсюда — общее ощущение гула, акустической «грязи» (это и называют чаще всего «чересчур громким» исполнением). Так, например, ревербератор — прибор, создающий эффект объемности, пространственности звучания, — подключался ко всему подряд, в результате, получалось какое-то размытое, грязноватое звучание. Очень ограниченным был частотный спектр: преобладали «скучные» средние частоты, было мало верхних и совсем недостаточно нижних, так что некоторые инструменты звучали искаженно. При том, каждая композиция требовала определенного звукорежиссерского решения, но, раз установив баланс, звукорежиссер в дальнейшем не слишком вмешивался в ход концерта. В результате, скажем, во время выступления гродненских «Шкляров», когда после белорусской песни шел «Концерт ля-минор» Вивальди — Баха, режиссер не изменил звуковой характеристики, и... всё оказалось «не в фокусе» (орган зазвучал какой-то жалкой фисгармонией, без мощи, без присущей ему глубины и сочности, гитара осталась такой же резкой, жесткой, как в фольклорной пьесе, в то время как ее следовало бы озвучить по-мягче...).

Так что простая, на первый взгляд, вещь — избыточная громкость — оборачивается на деле совсем другой проблемой — проблемой культуры звукорежиссуры (кстати, этой специальности у нас нигде не обучают), пониманием того, как чисто технические аспекты выступления ансамбля перерастают в эстетические.

*

— Ну, а что в целом?

В целом организаторы выступлений в столице Украины проделали трудоемкую, но далеко не напрасную работу. Киевские концерты показали, что жанр современной «молодежной» эстрады находится на подъеме. За десять лет количество ВИА у нас в стране неизмеримо выросло. А растет ли качество? Да, несомненно. Уровень смотра был достаточно высоким. Очень «подтянулись» ритмо-секции ВИА, еще лет пять назад бывшие их наиболее уязвимым местом, появились отличные исполнители на духовых. Явно выросло музыкальное мышление самодеятельных артистов, появились аранжировщики и композиторы, работающие на вполне качественном профессиональном уровне. И что любопытно: почти все лучшее, наиболее самобытное из показанного на смотре оказалось созданным на местном, национальном музыкальном и поэтическом материале, в то время как песни, «заимствованные» из других источников, такими открытиями не стали.

В итоге остается констатировать значительный рост — рост не только массовости его участников, но и их мастерства. Киевские концерты были убедительным тому свидетельством.

Аркадий Петров, музыковед
«Клуб и художественная самодеятельность» №479 17 сентября 1977 г.

***