Есть о чем поразмыслить
С впечатлениями о фильме "Любить человека" выступают: эстетик Г. Куницын, писатель Л. Карели и группа архитекторов.
Впечатления о фильме Сергея Герасимова "Любить человека"
Часть 1 - Часть 2 - Часть 3
Автор сценария и режиссер-постановщик Сергей Герасимов
Художник- постановщик Петр Пашкевич
Главный оператор Владимир Рапопорт
Художник- постановщик Петр Галаджев
Композитор Илья Катаев
Георгий КУНИЦЫН
Фильм «Любить человека» не мог воздействовать на меня в отрыве от других произведений С. Герасимова. Сила этого воздействия умножается тем, что, начиная его смотреть, зритель, по-моему, должен тут же почувствовать, как погружается в самую что ни на есть современную нашу «бучу, боевую и кипучую». У него, наверное, как и у меня, мелькнет мысль: мудрый мастер остался верен себе и на сей раз. И на сей раз... О многих ли мы можем это сказать, если иметь в виду кинодеятелей старшего поколения? Впрочем, о многих ли скажем это и применительно к средним по возрасту и к молодым? Все, конечно, делом занимаются, но то не парадокс, что в кино иной раз бывает спокойнее там, где на экране выстрелы гремят...
Фильм «Любить человеке» как бы завершает собою своеобразную тетралогию — после картин «Люди и звери», «Журналист», «У озера». Этот внушительный ряд произведений, между прочим, так бы и мог, весь в целом, называться —«Любить человека». Отчетливо через него проходит лейтмотив коммунистического гуманизма.
Широк и волен запев нового фильма. Здесь не просто богатая экспозиция жизненного и художественного материала, из которого потом сложится картина. Уже здесь, в первой сцене, улавливается нами главная тема. Герои фильма — люди искусства, архитекторы, художники. Поэтому решается как бы двойная задача: надо воплотить характеры деятелей самого нашего искусства и, разумеется, выйти на просторы жизни общества. К тому же С. Герасимов опять же не был бы самим собой, попробуй он не мыслить глобально. Он вторгается в проблемы мировые, космические...
В отыскании идеала современного художника, художника, который отдает себя делу революции, мастер проявил свойственную ему точность выбора. Пожалуй, симптоматично выглядят в фильме замечательные документальные кадры с Сикейросом. Как художник, мексиканский старейшина воспринимается вровень с впечатляющими пирамидами ацтеков. Сикейрос — великий гражданин в искусстве!
Картина С. Герасимова, понятное дело, полемическая. Она явно стремится опрокинуть мнение, согласно которому положительный герой нашей жизни несет в себе всю гамму противоречий своего времени. Несет-то он, может быть, и несет, да какие именно? Иногда в некоторых фильмах столько уж много их он несет и такие, что встает вопрос: а на чьих, собственно, плечах тем не менее движется эпоха вперед? Победители своих героев знают. По крайней мере должны знать. В фильме «Любить человека» они к тому же и не одиночки. С. Герасимов представляет их зрителю именно в виде коллектива, пусть внимание сосредоточено на главном из них — талантливом архитекторе Калмыкове. Честный, убежденный, смелый человек — это норма. Так это в фильме.
И вот тут, понятно, есть о чем поразмыслить особо. Положение необычное для фильмов последних лет!
Сначала, впрочем, о другом.
Режиссерское, актерское, операторское мастерство, по моему мнению, почти безупречно. Кому-то, возможно, не понравится А. Солоницын в роли Калмыкова — вид, мол, зауряден, проскальзывают знакомые по прежним фильмам интонации и т. д. Кому-то покажется слишком респектабельной Л. Виролайнен. Ну и что? Зато, как всегда, естественна в своей роли неувядающая Т. Макарова. Вошла в свою пору Ж. Болотова. Они, вероятно, будут приняты всеми. Недостатки недостаткам рознь. Мне некоторые моменты тоже кажутся неудавшимися. Таковы последние кадры, когда Калмыков почти буквально поднимает на гору свою жену Машу — Виролайнен, еще совершенно не окрепшую после смертельно опасной операции. Она еле держится на ногах. Торжество любви и жизни выглядят из-за этой преждевременной прогулки ненатурально. Пожалуй, «перетончил» режиссер в сцене, когда та же Маша, превратив свою утреннюю зарядку в моднющий, доходящий до исступления танец, тем самым должна, вероятно, каким-то образом приоткрыть завесу над своим недавним прошлым с прежним мужем, которое нельзя сравнить с негаданно пришедшим теперь счастьем,— об этом догадываться приходится, однако уже после фильма.
Но есть разговор, повторяю, посерьезнее. В чем, собственно, главный конфликт фильма? В том, что талантливый архитектор Калмыков и возглавляемый им творческий коллектив в условиях Крайнего Севера стремятся создать подлинно современную архитектуру, которая бы отвечала как утилитарным требованиям, так и эстетическим. «Ведь люди сюда приехали не ограбить эту землю и сбежать... — говорит Калмыков. — Восемьдесят процентов населения Севера — народ приезжий, образованный... прибыл к нам из центра, где довольно высокий уровень жизни. Так вот, наша с вами цель — дать им этот уровень, а желательно и повыше». И он предлагает проект жилого комплекса, который решает все эти задачи: «Здесь собрано все для человека: жилище, обслуживание, общение, управление, коммуникации — в один прочный, крепкий кулак. Это вам не перчаточки, где каждый сам по себе. Рукавица — все вместе — Север».
Великолепно. Кто же против? Какие препятствия? Их, разумеется, много. Во-первых, есть возражения внутри коллектива архитекторов, которым руководит Калмыков. Один, юный, считает, что новый проект Калмыкова — отступление к... «Пассажу». («Только перетащили его с Петровки в Заполярье») Надо, мол, на новом, современном уровне держаться в условиях Крайнего Севера принципов, новаторски разработанных тем же Калмыковым еще до «рукавицы» и берущих свое начало в древних пирамидах. Пирамидам в фильме и без того уделено внимание. Значит, есть тут какая-то проблема.
Теперь же Калмыков от своих идей этих «отступился», причем как от «прошлого», хотя они не были воплощены. Молодой его коллега считает их тем не менее «будущим» архитектуры. Он «из-за них» приехал на Север, к Калмыкову. Целый сюжет! Во-вторых, имеются возражения и иного рода. Более опасные для новых замыслов неуемного искателя. Взамен калмыковской «рукавицы», отвечающей, как можно понять, требованиям именно коммунистического строительства, предлагается пресловутый «пакет» — «сооружение нехитрое, но со всеми элементарными удобствами и надлежащей теплоизоляцией». И средств требует он куда меньше. В-третьих, есть и просто пакостники, вроде главного архитектора Розанова, который формально все делает правильно, но всякого талантливого человека ненавидит просто за то, что он талантлив. В-четвертых, труженики заполярного города, только возникающего, настолько намаялись без сколько-нибудь нормальных жилищ, что им вообще не до красоты — поскорее бы въехать в любое, даже недостроенное жилище... «Сами доделаем!»
Можно спросить: раз я об этом пишу, значит, в фильме это содержится? Да. В тексте это заложено. Но... в тексте. Зритель будет смотреть фильм в массе своей один раз, и у него не окажется под руками монтажных листов, как у меня сейчас, чтобы выяснить для себя что-либо ускользнувшее от понимания во время просмотра. На экране же указанные конфликты почти не даны в их динамике. Впрочем, режиссер строго следует правде жизни. Именно жизни. В ней действительно еще порой встречается борьба против нового —тихая, скрытая. Не тот пошел ныне консерватор. По новатору он бьет не колом, даже не громкими словами, а как бы чем-то невидимым, облучает его: человек творческого склада, теряя в схватке с такими людьми порой все, так и не встречает своего противника в его конкретном обличье.
Да, в жизни такие ситуации пока возможны. Но так ли уж правомерно оставлять покровы на явлениях жизни в произведении искусства? Не перегружается ли этим способность зрителя догадываться? А если он неопытен? Сотворчество зрителя — великая вещь. Но и тут, видимо, нужна художественная завершенность. Некоторые принципиально важные покровы в фильме, к сожалению, оказались с явлений жизни так и не снятыми. Это неизбежно приглушило звучание реальных конфликтов. Вот в кадре спорит с Калмыковым упомянутый начинающий архитектор, но почему все-таки его позиция объявлена «вчерашним днем», понять трудно. Образным рядом это не подкреплено. Между тем едва ли не самый интересный спор в жизни идет именно между Калмыковыми и недавними дипломниками-романтиками. Далее. В кадре спорят с Калмыковым секретарь горкома Струмилин и предгорисполкома Богачев, а потом оказывается — они вовсе не противники ему, союзники. Великолепно, но кто же все-таки противники? Розанов — антипод, но Калмыков с ним на экране им разу не встречается. «Повоевывают» они где-то. Одно время начинает казаться, что тормозит дело главк в Москве, потом и это отпадает: когда дошло до Москвы, вопрос решился положительно, причем менее чем за 10 минут. Кстати, и этот эпизод остался за экраном. Знает ли своих противников, кроме Розанова, с которым он не встречается на экране, хотя бы сам Калмыков? Тоже нет. Когда стройку по его проекту закрывают (неизвестно кто!), он говорит: «Это как градобитие. Все хорошо, хорошо, и как — раз. Только голову подставляй».
Что-то тут, по-моему, не вяжется. И поскольку в данном случае на сей счет ясности должной достигнуть не удалось, то на передний план в картине большого гражданского пафоса неизбежно выдвинулись эпизоды семейной жизни. Оказалась драматичнее именно эта сюжетная линия. А жаль. Ведь и она бы еще больше выиграла, если бы гладиаторский темперамент Калмыкова получил движение на глазах у зрителей, пусть в схватках хотя бы и с тем же Розановым,— в нем угадывается нечто когтистое, не росомаха, так уж рысь. Кстати, я тем самым вовсе не хочу как-нибудь принизить великолепный уровень бытовых сцен. Более того, в споре о том, «бывает» или «не бывает» так, как поступил Калмыков, предложивший Маше выйти за него замуж при первой же встрече, — а этот спор уже развернулся, — я решительно на стороне Калмыкова, С. Герасимов и актеры до филигранности убедительны в том, что у таких, как Калмыков, любовь всевидяща, а ханжества нет и в помине.
Кончу тем, с чего начал. Фильм «Любить человека» — волнующее произведение, причем именно о передовых советских людях. То, что он вызывает столько суждений и споров, не умаляет его художественных достоинств. Мне он представляется как дальнейшее художественное постижение С. Герасимовым нашей советской современности. Желание видеть и отобразить доброе в жизни, в свою очередь, не может не вызывать добрых чувств. Зритель оценит это.
***
***
Admin-uzzer August 21 2023 56058 прочтений
0 комментариев
Печать
Комментариев нет.